Цитаты

Не делайте ничего, кроме того, что благородно, достойно похвалы или добродетельно; не делайте ничего, кроме того, что кажется правильным; делайте только то, что вы должны делать, причем, если вы не можете поступить иначе.

Обретенное Время есть Утраченный Рай, а Утраченное Время - Рай Обретенный. Что было, то прошло. Раз уж ты хочешь жить моментом, как он есть, тебе придется умереть для всех остальных моментов.

Нас научили этим походкам фильмы и фотографии. Мы взяли эти лица из фильмов и фотографий. Мы расположили свои мышцы в точности по их стандартам. Мы называем детей именами автомобилей и шахт. Но кто-то однажды заносит в дом книгу – заезжий ли бизнесмен, монахиня ли, и она переворачивает всю жизнь. Или журнал даже, газету, не книгу, где случайная заметка бьет по глазам электрической плетью – и потом вся жизнь идет к черту, в яму, вон…

Ошибается тот, кто думает, будто лишь таким бурным страстям, как любовь и честолюбие, удается подчинить себе другие страсти. Самой сильной нередко оказывается бездеятельная леность: завладевая людскими помыслами и поступками, она незаметно подтачивает все их стремления и добродетели.

Зачем она, молодость? Кутить, за девочками бегать, ну сцепиться с кем-нибудь, победить. Ежели по-настоящему рассказать человеку о человеке, тут нужно недюжинное мужество, тут нужна старость. И долг старости – сделать это. Да по сути, мы всю жизнь дети, и старость не впадает в детство, а просто не в силах его скрывать.

Мнение, что нравственность неотделима от религии, которое не раз приходилось слышать, глубоко ошибочно. Нравственным человеком можно быть и без религии. Но тогда зачем человеку религия, если сверять свою жизнь можно не только по Закону Божьему? Думаю, что для многих религия – это возможность спрятаться от мира. Стены церкви не пропускают мирские звуки. И еще, мне кажется, что религиозность в большинстве случаев указывает либо на дефицит воли, либо на полное ее отсутствие.

Мы считаем, что находимся в железобетонном мире. Ничто, мол, не может его сдвинуть. И страшно удивляемся, когда его незыблемость оказывается обманом зрения. Перемены всегда приходят неожиданно, даже когда ждешь их. Войны, революции – они врываются, разнося в прах привычный уклад. И тогда нам остается бороться с обрушившимся ужасом или отдаться в его власть, бесполезной щепкой плыть по течению, теряя лучшее, что есть в наших душах. Но еще хуже, когда кошмар вползает мягко, шелестя легким сквозняком по самым затаенным углам, меняя постепенно все. Меняя нас.

Правда – это сила только в руках тех, кто способен ею владеть – то есть вертеть то так, то эдак. Правда – это грозная, но слишком тяжелая дубина, и одиночкам ее не поднять, и для них она не оружие. И не известно еще , кто именно возьмет в руки изготовленную тобой правду и на чью голову ее обрушит.

Попробуй рассказать что-нибудь, не обращаясь к образам, присловьям, идиомам, не прибегая к штампам – даже литературным. Тут-то ты и узнаешь, как трудно быть простым.

Пьющие люди знают: бывало выпьешь рюмку-другую, захмелеешь, потом – третью, четвертую, пятую, шестую и опьянеешь еще больше, а затем вдруг выпьешь очередную рюмку и неожиданно протрезвеешь, ощутив при этом кристальную ясность сознания и почувствовав, что можешь ответить на все вопросы, веками стоявшие перед человечеством. И, поделившись с окружающими своими открытиями, ты падаешь под стол.